В продолжение темы, начатой Светогором, приведу статью про отношение славян к деревьям.
Боги ваши дерево есть. Необъятна благодать русских лесов - она терпкая
и липкая, как звук пчелиного гудения. Мифогенная любовь каст
Так корили христиане закоренелых язычников за то, что люди из хвойных славянских племен никак не могли распрощаться с милыми сердцу деревянными истуканами.
Уж и князь Владимир Русь крестил, идолов в Днепр бросали, церквей понастроили, а дерево все манило и соблазняло, просило выпустить духов своих наружу.
Как выглядели древние кумиры?
Арабский путешественник Ибн Фадлан рассказывал: "Руссы приносили жертву своим богам, подходя к длинному столбу, у которого имеется лицо, похожее на лицо человека".
Археологи докопались до языческих капищ и нашли следы тех деревянных столбов. Л
адно, с той поры столько воды утекло, столько порубленных в щепки идолов унесло.
Ой ли?! Идолы только прикидывались безмозглыми чурбанами, а сами так и норовили во что-нибудь оборотиться.
То на носу корабля пристроятся, то на охлупне крыши притулятся, а то забавной игрушкой притворятся, а сами дитяти насвистывают, пристукивают: "Не бойся мы с тобой, с нами не страшно". Ребенок малый во что угодно поверит, с любой щепочкой пошепчется.
Но и взрослые туда же. Учили их уму-разуму, так опять себе "домовых" настругали. Не 200 и не 300 лет назад, а в 1937 году в краеведческий музей города Черновцы привезли из Вологодской области милых таких болванчиков - "деда Сашу" и "тетю Аню" метра полтора высотой с грубоотесанными головами. Не красавцы, но чертовски хороши. Удар топора - и "дед Саша" глаз открыл, смотрит, еще удар - и нос выступил. А "тетя Аня" сурово губы поджала да брови насупила: "Не шали". Домочадцы-то и рады стараться: в костюм домовых обрядили, едой из особой посудинки потчевали. Там, где про старых идолов забыли и дорожку к церкви протоптали, иной раз и для храма такого ангела срубят - хоть святых выноси.
К дереву всегда уважительно относились. Неспроста на полотенце берегиня вышита, то на бабу похожа, то на дерево. Потом умные люди придумали - древом жизни назвали, символом мироздания. Про мироздание не скажу, а вот для любого здания, особенно для своего дома, дерево не случайное выбирали. С толком рубили - знали, что можно, а что нельзя. Были целые рощи, которые святыми почитали, значит неприкосновенными. Иногда и одинокие деревья обходили. На Севере не рубили дерево, что на месте разрушенной церкви или часовни выросло. Порой дерево особливостью своей в душу западало: или очень высокое, или очень старое, или формы причудливой, или людям в листве лик Богородицы когда-то привиделся. Не только славяне деревья отмечали, другие народы то же делали. В Средней Азии, на Кавказе приметные деревья святым местом объявляли. Под ними до сих пор жертвы приносят - курицу или барана режут, на ветвях лоскуты завязывают. Ожидают избавления от хвори или от бесплодия.
Попадаются и проклятые деревья. В Вологодской губернии говорили: "Кто липу срубит - в лесу дорогу не найдет". Старое дерево губить грешно, само должно упасть. Нарушишь - или с ума сойдешь, или руки-ноги покалечишь. Сухое тоже не годится - мертвое. Бревно из него сделаешь - от сухости в доме страдать будешь. Молодняк тем более поберечь стоит. Бревно с сучком из глубины ствола или с наростом попадется, так жильцы колтунами мучиться будут или того хуже - дочь в подоле ребеночка принесет. Смотрели, как дерево падать будет. Плохо, если "на полночь", то есть на север, или за другие зацепится - хорошее бревно не выйдет. Но всего не предусмотришь, даже если всем правилам следовать. Все равно может "буйное" дерево попасться, обычно такие на перекрестке дорог вырастают, где нечисть бродит или плохие люди чары наводят. Такое дерево может весь сруб развалить. В каждой области свое время для рубки леса помнили, где раньше, а где попозже начинали - от зимнего Николы 6 декабря до марта - апреля. Однако самое благоприятное время для заготовки деревьев начиналось после Троицы. В некоторых местах этому строго следовали, даже ветви ломать до срока не разрешали. Все весенние праздники вокруг дерева крутились. У русских это "семицкая березка", в Западной Европе "майское дерево", у белорусов "куст", у украинцев "тополь".
Трепетное отношение к материалу придавало задушевность любой вещи, сделанной из дерева. Будь то резной наличник красного окошка или ложка щи хлебать. Избы старались приодеть резным узорочьем. На Волге у избы один наряд - сочная рельефная резьба, пышные заросли с гроздьями винограда, львы с людскими мордами выглядывают, птица сирин, русалка, она же фараонка, в листве прячутся. Здешние плотники картинки подсмотрели в "рези корабельной", барки, по Волге плывущие, украшавшей. На Севере уже другое дело - избы огромные, суровые, такую попробуй приодень. Если только окно светелки и крыльцо разукрасить резным кружевом, да на бревне-охлупне, венчающем крышу, от души коня вырезать, или птицу, можно оленя, чтобы дом оберегали. Зато уж внутри дома позволяли себе порезвиться: направо - налево цветы поразбросали. Перегородку рядом с печкой, голбец называется, расписать надо. Полки посудные, шкафчики, короба, сундуки. В центре избы расписная люлька красуется, на лавке прялка выставлена. Прялка в доме - память о матери, подарок невесте, частичка души женской, с юности до старости неразлучны. Как не разукрасить. В каждом крае свои причуды росписи или резьбы. Любая пустяковина так украшалась - хоть на свадьбу дари, хоть за стекло ставь. У трепала для льна ручка с коньком, челнок мелкими ямками изрешечен, рубель для разглаживания льна выемками усеян. За что ни возьмись - сказка дивная. На праздничный стол такую деревянную посуду ставили - закачаешься. Солоница, язык не поворачивается солонкой назвать, как трон со спинкой и крышкой - сиденьем. Так городецкие, ярославские, костромские солоницы выглядели. А северные - уже другие, в виде утицы, как настоящая скульптура из дерева. На скатерть свадебного стола солоницу первой водружали. Рядом ковши для меда и пива - скобкари в форме птицы плавающей. Всего не упомянешь. Умели с деревом обращаться: не только древесина в ход шла, но и корни, кора, береста, луб - из всего что-нибудь да выйдет.
Мастера характер любого дерева знали. Московский художник Николай Филиппов, уже в наши дни по дереву много работавший, рассказывает: "На срезе дерева всегда видно, какие года выдавались, какой прирост древесины был. Там, где кольца сжаты, дерево будет плотнее. Этой стороной бревно к северу клали. Северные кондовые сосны не сравнить с сосной из теплых краев. На кондовой сосне не просто кольца плотнее, в них еще какая-то "свиленность" есть. Она все непогоды выдержит. От нее топор отскакивает. У каждого дерева свой характер, свой запах. К примеру, когда осину рубишь - свежесть арбуза разносится. Чтобы любую вещь сделать, за века свои приемы наработаны. Простую ложку срубить большое умение требуется. Сначала долго обучают "бить баклуши", то есть самые простые болванки делать. Опытный мастер из такого "осколка" несколькими ударами топора заготовку для ложки вырубит, потом теслом начерно выдолбит и начисто крючком выберет. Останется ножом затылок и черенок ложки поскоблить, теперь или красить, или резьбой украшать. Много вещей топором рубили. Я на чердаке в своем деревенском доме разную деревянную утварь собрал. Старинные ступы, колеса от телег. Хорошо бы рядом свои работы поставить, они такие же неотесанные, с трещинами. Я ведь дерево не сушу. Это когда мебель делают, точность и аккуратность нужна, тогда древесину сухую берут. Я же, когда резать начинаю, наверняка не знаю, что получится. Само творится: где трещина как шрам на лицо ляжет - такая замечательная контрастная тень. Лицо делаешь: начал смотреть, все - больше не трогать, чтоб лишнего не снять".
Видно, сильна генетическая память, раз до сих пор художников так и тянет "идолище" из дерева резать.
www. archidom. ru
